Россия оказалась в ситуации 1929 года: инженеров новой формации просто некому учить
Сейчас на очередных губернаторских чтениях в Тюмени с лекцией выступил академик РАН, ректор Сколковского института науки и технологий (Сколтех) Александр Кулешов. Ученый сказал о том, что Наша родина в плане подготовки инженерных кадров оказалась на задворках цивилизации.
Но невзирая на колоссальное отставание, уверен Кулешов, мы еще можем перепрыгнуть через эту пропасть. Как страна оказалась в настолько плачевном положении и что необходимо, чтоб из него выкарабкаться, – в нашем конспекте лекции академика.
Начал Александр Кулешов издалека, с 1929 года. После революции прошло 12 лет, и в один момент стало ясно, что в юный русской республике инженеров нет. Все кадры, выращенные прелестной русской императорской школой, эмигрировали за предел. Новых было надо выписывать из-за границы. По стечению событий в США в то время была величавая депрессия и задачка оказалась выполнимой. Южноамериканские инженеры приехали на величавые социалистические стройки: Днепрогэс, АЗЛК, ГАЗ - сотки фабрик и заводов. Не считая того, они научили новое поколение русских спецов. И скоро в стране сложилась новенькая инженерная школа, самой высочайшей категории.
И те же кульманы, и те же старички
О том, что это была реально конкурентоспособная школа, свидетельствует хотя бы таковой факт. В 1995 году америкосы приобрели у Рф ракетные движки, сделанные в 1954 году в рамках русской лунной программки. Когда ее закрыли, движки залили маслом, завернули в целлофан и законсервировали - закопали в поле. Прошло 40 лет. Америкосы взяли на пробу один из движков (на том поле за десятилетия вырос березовый лес, который пришлось спилить) и испытывали его 10 тыщ часов заместо положенных 5 тыщ. Тесты прошли искрометно, америкосы приобрели все эти движки до одного. Они до сего времени летают на наших движках, другими словами их инженерная идея не смогла обогнать советскую. При всем этом все было изготовлено на кульманах и логарифмических линейках, без использования компов.
Но время течет вперед, изменяется подход к решению задач. Современный инженер знает о свойствах металла меньше, чем кузнец, который ковал доспехи в средние века. «Опыт на кончиках пальцев», который был так ценен столетия вспять и передавался из поколения в поколение, теряет значение. А на заводе «Энергомаш», который создавал те же знаменитые «лунные» движки, время застыло: до сего времени те же кульманы, за которыми стоят дряблые старички.
Лук как орудие пропал не так как он наименее эффективен. Когда появились 1-ые ружья, они проигрывали тетиве и стрелам. Процедура заряда порохом была очень неспешной, а дальность выстрела еще меньше, чем у неплохого лучника. Так почему восторжествовал огнестрел? Неплохого лучника необходимо было учить 20 лет, а стрелка из ружья – месяцы, а то и деньки. То же самое вышло в 90-е с инженерией. В конце 80-х стали появляться массивные компы, персоналки, которые на сто процентов преобразовали науку. Инженерия 70-х и сегоднящая инженерия не имеют вообщем ничего общего.
Академик Кулешов до «Сколково» работал директором Института заморочек передачи инфы РАН, из которого вышло три лауреата Филдсовской премии. В институте, гласит лектор, была сотворена замкнутая экосистема, которая готовила выпускников себе – часть для работы в исследовательской сфере, часть – в практической, в стартапах. Институту необходимы были ученики, которых поставляли ему математические университеты. Умопомрачительно, но студентов столичного физтеха, самого удачного математического бренда страны, после второго курса приходилось доучивать годы.
Жизнь стала другой. Готовить профессионалов нужно с другой интенсивностью и учить другим вещам. Математическая подготовка для инженерной деятельности является очень убогой. К примеру, сопромат – эта дисциплина пропала в Европе, такового понятия нет вообщем. Никакой практической ценности он не имеет. А у нас людей этому учат до сего времени. «Я спрашивал у 1-го из ректоров: на первом курсе почему вы учите аналоговую электронику? – сказал Кулешов. – А мне отвечают: «Ну, у нас есть Иван Иваныч в штате, и ему уже 70 лет, давайте этот предмет оставим». Ну, что ж здесь делать – оставим так оставим».
Уровень математической подготовки даже в наилучших университетах страны оказался неописуемо низок. На входе университеты получают самых даровитых ребят страны, а на выходе отдают сырье.
Ранее был слесарь дядя Вася, сейчас наше орудие - флэшки
Черчения как дисциплины в мировом образовательном процессе тоже издавна не существует. Для этих целей употребляется софт, который позволяет просто делать трехмерные модели. То, что ранее делалось на чертежах, сейчас - работа для компьютера. Эта революция подтолкнула развитие производственных средств, которые реализуют способности вычислительной техники. К примеру, станков с программным обеспечением, ЧПУ. «Ранее был слесарь дядя Вася в очках с толстыми стеклами, который на станке вытачивал деталь, ориентируясь на звук. А на данный момент всего этого не надо, есть ЧПУ. Твой инструмент - это флэшка, а не золотые руки», - гласит академик.
Русские предприятия оказались не готовы к прогрессу. И неувязка не только лишь в том, что у нас нет станков либо программного обеспечения. На неких предприятиях есть и то и это. Но нет профессионалов, которые могли бы перевести в электрическую, понятную для современных машин форму, имеющиеся в виде картонных чертежей выработки. «У их есть старенькые чертежи, и они не могут их перевести в цифру, драматически не могут. Нет профессионалов у нас по этому вопросу, – разъясняет Кулешов. – Документацию на самолет «Сухой Суперджет» делали по этой причине западные конторы, хотя это рутинная работа, там нет никакой арифметики».
Создание Сколковского института, считает Кулешов, - реакция правительства, осознавшего данный факт. Стало ясно: мы пришли к ситуации, когда у нас до сего времени есть наука, но нет инженерии. Нам опять необходимо ввозить из-за границы людей, которые будут учить тех, кто уже позже будет учить массы.
«Нам удалось привлечь очень обученных спецов с запада, по 100 человек в год они на данный момент выпускают, - гласит глава Сколтеха. – Но в Рф своя специфичность. Мы были малеханькой копией MIT, Массачусетского технологического института. Наилучшие мировые практики собирались внедрять без конфигурации на нашей почве. Но практика показала, что это не так просто. Вскрылась одна смешная неувязка».
В США, в том числе в MIT, студент сам выбирает, чему ему обучаться, из собственных суждений. Ту же систему перенесли на российскую почву, а она тут работать не стала. Почему? На этот счет есть теория. Годичный курс в Массачусетсе, одном из наилучших вузов мира, стоит 50 тыс. баксов. Время от времени их заносят предки студента, время от времени футбольная команда, время от времени сам MIT платит за обучение. Но это всегда живы средства, и у обучающегося данный факт прошит в мозгах. За него платят, и это его единственный шанс в жизни. Потому он рвет познания челюстями. А наши студенты обучаются безвозмездно, да к тому же получают стипендию. И предметы они выбирают, какие поординарнее. Так что южноамериканскую систему обучения в Рф пришлось поменять.
Сумеет ли Наша родина уменьшить тот разрыв, который отделяет ее от западной инженерии? Своими силами – точно нет.
По оценкам профессионалов, общая трудозатратность того, что вложено в инженерные софтверные разработки, которые есть сейчас, составляет 750 тыщ лет квалифицированного людского труда.
Даже если Наша родина завтра воспитает 5 тыщ таких профессионалов (а это нереально), им пригодится 150 лет непрерывной работы, чтоб сделать автономную экосистему. Что все-таки делать? «Мы не можем зависеть от санкций, - гласит ученый. - Нельзя оказываться на крючке. Решение есть – нужно вычислить более критичные точки в системе образования и сосредоточиться на их».
Вы реализуете пуговицы, а клиенту нужен костюмчик
Так как встреча свершилась в Тюмени, гость раздельно тормознул на дилеммах нефтегазовой промышленности. Все русские нефтекомпании живут на разработках глобальных сервисных грандов - «Шлюмберже» и «Халлибертон». А мы, россияне, что, не можем сами сделать то же самое? «Ко мне часто приходят, в особенности в рамках проекта «Сколково», - отвечает сам для себя ученый. - Приходит ко мне, к примеру, с мехмата доктор арифметики. Гласит: “Я написал со студентами классную гидромеханику (софт для использования при добыче), для нефтяников. Всем показываю, все хвалят, а никто не берет. Как ты можешь это откомментировать?” А это до боли просто. Мы в главном имеем дело с полевыми инженерами. Ему необходимо готовое решение, он желает работать мышкой, с комфортом. Ты ему приносишь пуговицу от пиджака, а ему нужен костюмчик».
Другими словами русским компаниям нужно обучаться создавать всеохватывающие решения. Но сделать это силами 10-ка грамотеев нереально.
У современного инженера есть выбор умственного инвентаря от сравнимо обычного до неописуемо сложного. На максимум употребляет все выработки людской мысли только 1% профессионалов. Это стало ясно 15 годов назад. Западное общество решило, что нужно наращивать этот показатель, но через 15 выяснилось: ничего не поменялось, это константа. С чем это связано, трудно сказать, есть на этот счет различные теории, но это факт. И компании пошли по другому пути. Они начали проектировать так именуемые вертикально-интегрированные решения. Для нематематиков и неинженеров лектор растолковал это примером. Допустим, есть инженер, который всю жизнь проектирует редукторы. Нужно сделать для него таковой софт, который «экранирует» его от сложных математических расчетов, чтобы он работал исключительно в обычной ему среде, а все, что из нее выпадает, программка обсчитывала бы за него сама. На данный момент главные производители софта на планетке работают над такими решениями.
Зона внедрения для ограниченных людей чертовски сокращается
Другой вызов, с которым бьется передовая людская идея, связан с тем, что огромную часть собственного времени спец посвящает, условно говоря, рысканью по каталогу скопленных познаний. Даже в самых сверхтехнологичных компаниях мира – Airbus и Boeing, где очень сильные сотрудники, рядовой инженер растрачивает 60% времени на поиск аналога того решения, которое ему нужно. Другими словами посиживает в вебе и отыскивает там какую-то готовую модель, которую позже ему нужно будет подправить. Некоторая южноамериканская компания долгие и длительные годы просто накапливала базу сделанных инженерами всего мира 3D-моделей. Инженеры, которые их делали, складывали эти модели безвозмездно в эту базу – даже без инстракций либо с малой аннотацией. Не так давно эта база была продана практически за млрд баксов. И сейчас колоссальные усилия математиков ориентированы на создание алгоритмов, которые бы дозволили эту базу использовать для извлечения нужных моделей.
«Допустим, мне необходимо спроектировать дачный домик, - приводит доступный пример Кулешов. – Наверняка, все либо практически все домики в мире уже спроектированы. Все, что нужно - поменять один из готовых проектов. Нужно, чтоб софт достал из базы более близкий к тому, что у тебя в голове, объект. И если это начнет работать, будет безумный дан импульс развитию инженерных технологий».
Мир, гласит доктор, со ужасной скоростью разлетается в различные стороны. В одну сторону летят «яйцеголовые», а в другую – те, чья единственная функция – быть обслугой. Зона внедрения для людей со средними интеллектуальными способностями сжимается как шагреневая кожа.
Шансы у Рф есть, у нас отменная генетика
Понятно, что на данный момент русский инженер – это человек, сидячий кое-где на обочине проселочной дороги. Как возвратить его на главную магистраль? Для начала необходимо осознать: во всех передовых направлениях обычных задач не осталось. Все, что было просто, уже решено. А сложные задачки требуют сложных способов, и это тот элемент, которому мы не учим и который нужно стопроцентно поменять в системе подготовки инженеров в РФ. Очередной пример: во Франции 51% выпускников школ сдает определенный тест, который нужен для предстоящего обучения. Если не сдал – не можешь претендовать даже на учебу в ветеринарном техникуме, не говоря про лучшие инженерные либо математические университеты. Результаты этого теста демонстрируют, что французский школьный диплом на сто процентов покрывает все русское высшее образование. 18-летний француз намного лучше и поглубже знает арифметику, чем хоть какой выпускник русского университета, не считая, может быть, физтеха и «вышки». А позже этого француза еще два года учат только физике и арифметике. И только после чего он идет обучаться инженерии.
Если ты не понимаешь арифметики, ты не способен стать инженером. Но в Рф осознание этого тезиса не стало массовым, так как нет людей, которые бы массово этому учили. Как было в СССР с 1929 по 1935 годы. Но эту делему еще можно решить. «У нас умственно отменная генетика, у нас все есть способности, чтоб перепрыгнуть эту пропасть и не в два прыжка, а в один, - оптимистично заявил Кулешов. - Но пока мы находимся в 1929 году. И нужно ввозить кадры из-за рубежа, по другому мы приблизимся к Нигерии и Зимбабве, где люди могут воспользоваться девайсами, но не понимают, как они работают».
Накладки фетровые Standers 22x22 мм, квадратные, войлок, цвет коричневый, 12 шт.
Самоклеящиеся накладки из фетра (войлока), которые мы хотим предложить приобрести, имеют квадратную форму и размеры 22х22 мм. Их наклеивают на ножки мебели для защиты полов от царапин и других механических повреждений. Это очень обычная процедура, но она дает большой эффект. Оценить его сумеет каждый, кому доводилось реставрировать поверхность паркета, ламината либо других покрытий.
Достоинства:
- универсальность внедрения – накладки можно клеить на металл, пластик и дерево;
- незаметность на ножках мебели;
- более чем умеренная стоимость.
Попытайтесь испытать действенность средств защиты полов на примере самоклеящихся накладок. Это малые средства за упаковку из 12 штук и большая полезность.